Ну вот. Засунули меня значит утром папа с мамой в машину и куда-то повезли.
Ехали мы недолго, вылезли в какой-то деревне рядом с недавно построенным кирпичным домом. Выглядел он странно. Посередине башня с круглой блестящей крышей с какой-то торчащей наверху штукой – тоже очень ярко блестящей. Рядом – другая башня, с большими-большими окнами без стекол. На ней – такая же штука, поменьше.

Рядом с домом уже стояли бабушка с дедушкой, двое очкастых, которые иногда к нам приходят, и еще несколько друзей и знакомых мамы с папой. Кого-то я вообще в первый раз видел. Дом все называли «церковь». Будем знать.

Пошли мы значит все в этот дом-церковь. Долго поднимались куда-то по лестницам и пришли в большую комнату без столов и кроватей. Только ванная посередине, рядом с ней - железная подставка с книжкой и много железных штук вроде торшера без абажура.

Одна стена у комнаты была красивая, деревянная, с большой дверью посередине и большими цветными картинами по сторонам от нее.

Папа с мамой устали меня держать и отдали очкастому дядьке с хвостом на голове, а сами отошли в сторонку. Рядом встала очкастая тетька – наверное, на случай если и дядька устанет. (одета она была смешно – в юбку с большим красным горохом и кофту с филинами).

я, хвостатый дядька и мама

Потом вышел дядька с большой бородой (гораздо длиннее, чем у того, очкастого), одетый в желтое узорчатое пальто с высоким воротником, встал к нам спиной и начал что-то говорить. Я, правда, слов не понимал (бедный у меня все-таки еще лексикон :-( , да и откуда в четыре месяца богатый взять), но на всякий случай пытался повторять и поддакивал.

Через какое-то время все видимо поняли, что мне жарко. Подошли мама с бабушкой и сняли с меня комбинезон. Оставили в рубашке одной, только в пеленку еще завернули.
А очкастому, видно, тяжело – то так меня возьмет, то на другую руку переложит. Хе-хе, семь килограмм уже как-никак вешу ;-) Но очкастой в красном горохе он меня не отдает – пыхтит, но держит.

Тут началось самое приятное - купание. Купал меня тот же бородатый дядька. Он похоже был главный во всей этой церкви. Но он ведь не знает, как меня надо купать. Игрушек мне в воду не кинул, поплавать-понырять не дал. Посадил в ванную (а она необычная какая-то такая – железная, круглая), полил три раза на голову и сразу вытащил. А ведь мама недалеко стояла – могла бы про игрушки хотя бы бородатому сказать. Очкастые прямо рядом с ванной стояли, но тоже про игрушки не напомнили – да и что с них взять. Они небось и сами не знают как купаться надо.

Из ванной меня дядька в желтом отдал на руки тетьке в красных горохах.

Завернула она меня в пеленку и опять очкастому отдала. Я пока памперс не одели, на очкастого даже пописать успел :-)

Тут мне на шею одели на веревочке штучку какую-то железную. Я ее узнал. На крыше этой самой церкви такая же стоит, только большая и блестящая. Я про нее в начале писал. Все эту штучку называли крестиком. Еще одно слово в лексиконе!

бородатый дядька в желтом одевает крестик

Потом стали со мной гулять. Но на улицу не пошли, а только по комнате поносили. Три раза с очкастым прошлись вслед за дядькой в желтом вокруг ванной и подставки рядом с ней. Очкастая в красных горохах за нами шла

А, вот еще что - сразу после купания очкастые два огонька на палочке зажгли – красивые-красивые. Когда я у дядьки на руках сидел, оба огонька были в руках у тетьки в гороховой юбке, и она их пред собой держала – наглядеться не могла. Тоже красоту, видать, ценит!

Потом еще бородатый что-то говорил и опять меня кисточкой щекотал, потом меня одели наконец, а то уже прохладно стало как-то. В новую рубашку одели кстати. Только с кружавчиками какими-то дурацкими

А потом взял меня бородатый и зачем-то понес в маленькую комнату за красивой деревянной стеной. Там темно, и я думал, спать уже несут укладывать. И впрямь – утомился за день. Но бородатый вспомнил, похоже, что еще меня не кормили, и обратно в большую комнату вынес.

Стали они меня кормить пытаться. Очкастый на руках держал, а бородатый кормил. Но они же не понимают ничего. А мама опять им не подсказала – куда смотрела! Короче, кормить стали не из бутылочки, как всех нормальных людей моего возраста, а с ложки их этой непонятной. И питание детское дали какое-то невкусное. Чуть-чуть хоть и сладкое, но одновременно и кислое, и горькое, да еще и жидкое слишком. В общем, невкусное совсем (а может, оно не детское вовсе, кстати?) Я на кончике ложечки из вежливости попробовал, и решил что больше не буду. Крепко рот зажал. Эти, видимо, поняли, и отстали - не стали больше пичкать.

вот такое я сделал лицо после того как меня покормили

Наконец пошли мы все домой. И впрямь – что еще там делать? Еды нормальной нет, купают плохо, игрушек тоже нет (или попрятали от меня?). Огоньки только красивые. Но палочки эти мы с собой взяли. Мама с бабушкой обещали их дома зажигать.
В общем, я так и не понял, зачем меня в гости к тому бородатому в желтом в его дом-церковь возили. Хотя и интересно там, надо признать.

Причем когда всё кончилось, все непонятно чему стали радоваться. Маму с папой поздравляли, а главное меня. Я из вежливости тоже всем улыбался, хоть и не понимал причину общего веселья. Скорое возвращение домой что ли так их радовало?
А мама с папой и остальные на обратном пути говорили, что меня в той церкви покрестили. Еще одно новое слово. Наверное, оно значит, что крестик мне там надели. Но зачем ради этого надо было в такую даль на машине ехать? Нет, иногда я все-таки не понимаю собственных родителей. А про остальных вообще молчу. Особенно этот очкастый странный. Он нес совсем какую-то ахинею. Говорил, что я в этот день снова родился (?), что теперь я настоящий Никита (а раньше, видать, фальшивый был), и себя моим отцом называл. Примазывается тоже. Погоди-погоди, папка самозваный, вот подрасту – очки-то тебе расколочу…

Вам это будет интересно!

Последние новости